В девятом номере журнала «Сержант» была опубликована статья «Марафонское сражение», в которой
излагаются оригинальные гипотезы, ставящие под сомнение труды всех предшествующих исследователей
данного вопроса.
Начинается статья с утверждения, что противостояние Греции и Персии можно
рассматривать под иным углом зрения, чем это принято. Что ж посмотрим, как выглядит этот новый
«угол зрения». Нам с расстояния в тысячи лет довольно сложно судить, что послужило истинной причиной
восстания ионийских греков. С одной стороны, безусловно, местная верхушка стремилась выйти из-под
власти персов, с другой, необходимо было действительно сильное недовольство широких кругов
населения существующим положением вещей для того, чтобы вспыхнул столь значительный мятеж. Более
того, власть тиранов навязывалась ионийским городам самими персами, в то время как ионийцы, как показали
дальнейшие события, тяготели к более демократическим формам правления.
Что касается Афин, то в это время они ещё не стали богатым торговым городом. Доказательством
может служить, например, отсутствие у Афин сильного флота. Так, не задолго до Марафонского сражения,
Афины занимали у Коринфа 20 триер для проведения морской операции (сам факт того, что крупный торговый
город Коринф одолжил эти корабли, указывает на то, что Афины не рассматривались в качестве
опасного конкурента). Мощный флот Афинами был построен лишь по настоянию Фемистокла перед
вторжением Ксеркса. Следовательно, тезис о наличии столь больших интересов в Малой Азии, что из-за
них стоило рисковать столкновением с Персидской империей весьма сомнителен (кстати, автор походя
делает научное открытие – оказывается Афины в начале V в. приобрели доминирующее положение
над Эгиной; традиционная историческая наука считает, что вооружённые конфликты с Эгиной
продолжались до 456 г., когда остров был завоёван). После начала восстания в Ионии перед Афинами
встала моральная дилемма: предоставить ли соплеменников в Малой Азии их судьбе или оказать
посильную помощь. Безусловно, соображения материального порядка также сыграли свою роль, но говоря
об одних причинах нельзя забывать и о других.
Для Персидской империи покорение островных государств было продолжением её политики
экспансии, но отнюдь не жизненной необходимостью, как представляет дело автор. Существование соседей
всегда ведёт к возникновению тех или иных проблем, однако завоевание не только не является единственным
их решением, но и не является решением вообще, так как уничтожение одних соседей как
правило ведёт к появлению других. Доводы, приведённые автором в защиту персов, испокон веков
служили для оправдания агрессоров. После подавления Милетского восстания персы отправили послов с
требованием "земли и воды" во все основные полисы материковой Греции, следовательно целью
последующих походов было не только наказание афинян и эретрийцев за помощь повстанцам, но и покорение
всей Эллады, включая города не поддержавшие ионийцев.
Численность афинян
Фукидид действительно перечисляет 13.000 гоплитов основного войска, 13.000 "ветеранов" и
эфебов и 3.000 метеков, которых могли выставить Афины в начале Пелопонесской войны. Несомненно, в
этих расчётах присутствует ошибка, так как возрастные группы эфебов (18-20 лет) и "стариков" (50-60 лет)
не могли дать столько же воинов, сколько возрастные группы от 21 до 49 лет.
В начале V в. Афины, как я уже отметил, ещё не являлись тем богатым торговым городом каким они
стали во времена Перикла, не получали дани от союзников и, соответственно, не могли позволить
себе вооружать большое число граждан за городской счёт, также меньше людей было в состоянии
приобрести гоплитские доспехи, не существовало и значительного притока метеков. Следовательно,
даже если население Афин осталось неизменным (хотя Аристотель в "Афинской политике" пишет, что
в этот период количество граждан сильно росло), то всё же Афины Перикла могли выставить больше гоплитов.
Так же непонятно из каких источников следует, что клерухи (во всяком случае живущие недалеко)
переставали числиться в афинском ополчении.
Для расчёта вероятных сил афинян можно прибегнуть к сравнительному анализу. Мы знаем,
что в сражении при Мантинее приняло участие всеобщее ополчение Спарты - 5 лохов спартанских гоплитов, что
равнялось 2.500 - 3.000 человек, к ним, обычно, прибавлялось ещё 3.000-5.000 периэков. Если Афины ещё в начале V
в. выставляли 30 тысячное войско, то ни о каком превосходстве спартанцев на суше не могло быть и
речи, и вся политика афинян до и во время Пелопонесской войны представлялась бы ошибочной. Кроме
того мы должны были бы усомниться в способностях Перикла как стратега, ведь если бы ополчение Афин
насчитывало 30.000 гоплитов, а помимо них набирали ещё много наёмников, то афиняне могли дать в Аттике
сражение пелопоннесцам с твёрдой уверенностью в успехе.
Фукидид рассказывает, что для экспедиции предпринятой афинянами против Мегар собралось
ополчение - 13.000 гоплитов, тогда как в других местах находилось ещё 3.000. Далее греческий автор сообщает, что
это было самое большое афинское войско, которое когда-либо собиралось в одном месте и
набранное городом находившимся ещё на вершине своего могущества.
Панэллинское ополчение во время похода Ксеркса должно было бы насчитывать в решительном сражении
при Платеях около 50.000 - 60.000 гоплитов и столько же лёгковооружённых (афиняне, несомненно, выставили бы
все возможные силы, т.е. 30.000 тяжеловооружённых и 30.000 псилов, ведь бой происходил недалеко от их
города, а зависело от его исхода не меньше чем от Марафонского сражения; спартанцы прислали, по
сведениям Геродота, 10.000 гоплитов, в свете сил афинян эта цифра выглядит скорее преуменьшенной, нежели
преувеличенной, наконец, остальные союзники должны были привести не менее 10.000 тяжеловооружённых).
Таким образом, мы получаем массу минимум в 100.000-120.000. Любому человеку, сведущему в военной
истории, ясна невозможность прокормить, в течение сколько-нибудь длительного
времени, это войско в условиях Греции при полном отсутствии даже зачатков интендантской службы, не
говоря уже о трудностях, возникающих при передвижении такой армии. Персы, для того чтобы
рассчитывать на успех похода, должны были выставить корпус, по крайней мере, не уступающий в
численности, ведь и их армия включала кроме бойцов персидский эквивалент псилов, т.е. обозников,
фуражиров и т.д., всё же способных в случае необходимости принять участие в бою. Следовательно, две
армии по 100.000 человек каждая стояли напротив друг друга несколько дней и снабжались за счёт грабежа
окрестностей - картина просто невероятная.
Если же при Платеях Мардоний даже после присоединения греческих союзников всё ещё имел
значительно меньше воинов чем эллины, то ему нужно было лишь подождать ещё немного, чтобы
последние сами разбежались из-за нехватки продовольствия, вместо этого персы атаковали греков (т.е.
мы были бы вынуждены признать Мардония некомпетентным военачальником, впрочем, в статье
неоднократно встречаются указания на слабоумие персидских генералов).
Численность войск на родине и в экспедициях
Насколько нелепыми были бы любые попытки ведения наступательной войны, если город отправлял в поход
лишь 1/15 часть своих воинов (30.000 афинян при Марафоне и 2.000 при Платеях). Например, Афины могли
бы послать против Фив 2.000 воинов, а у стен города их встретили бы 15-20 тысяч фиванцев.
Численность персов
Дана совершенно произвольно. Оставим за рамками вопрос о способности ионийцев выставить 50.000
человек, не считая экипажей кораблей (ещё около 120.000 мужчин), но неясно почему данные о
10.000 афинянах и 1.000 платейцев подвергаются сомнению, тогда как сообщение о 600 персидских триерах
безоговорочно принимается на веру?
Состав персидского войска просто фантастичен - 5/6 его составляют недавние противники
персов - ионийцы, откуда-то берутся 1.000 "бессмертных" и 3.000 саков, которые включены якобы
из-за ненадёжности ионийцев (как можно отправляться в завоевательный поход, набрав армию из воинов, на
которых нельзя положиться, и что могли бы сделать эти самые 3.000 или 4.000 саков
с массой из 24.000 гоплитов).
О войсках, которые собирала для полевых сражений Персидская империя, можно судить по
армии высадившейся в Азии с Александром Македонским. По всем имеющимся у нас данным она не
превышала 35.000-40.000 человек и их оказалось достаточно, чтобы покорить Персию и отправиться в
Индию. Так как мы знаем, что персы были храбрыми и искусными воинами, то нужно согласится, что даже на
своей территории они не могли выставить войско значительно большей численности, чем эта. Во
время похода "десяти тысяч" персы предпочли скорее пропустить греков, нежели вступать с ними в бой
- даже 10.000 бойцов уже были для персов серьёзной силой, что противоречит той лёгкости, с
которой они послали за море 50.000-60.000 воинов. Наконец, Агесилай успешно действовал в Малой Азии в начале IV
в. со сравнительно небольшой армией в 8.000 человек против войск местного сатрапа и присланных персидским
царём подкреплений. При этом в источниках не упоминается, чтобы ионийцы играли столь значительную
роль в сухопутных силах персов, хотя в описаниях персидского флота присутствие ионийских кораблей
отмечается постоянно. Кроме того, персы никогда не стали бы нанимать отряды греческих наёмников, как они
это делали в конце V начале IV вв., если Иония могла поставлять такое количество гоплитов.
Фаланга
Я не согласен с тем, что филы афинян строились из-за разной численности на разную глубину, и
считаю, что более многочисленные филы занимали больше места по фронту, иначе мы получим, что на
участках всех 10 фил фаланга была разной глубины. Как правило решение насколько глубоко будет построена
фаланга принималось на военном совете перед битвой. Иногда отдельные части фаланги строились
на разную глубину, но происходило это не случайно, а в зависимости от решения командиров этих
контингентов, принимавшегося с ведома соседей. Если же отряд строился глубже чем обговаривалось
на совете, то соседи не уменьшали глубину своих фил или лохов, а перемещались ближе к такому отряду,
заполняя образовавшийся промежуток и сокращая общую протяжённость фронта.
Вообще в сражениях, решавшихся ударом фаланг гоплитов мы не встречаем, чтобы успех был
достигнут сразу на обоих крыльях, в то время как центр терпел поражение, а это должно было стать
постоянным явлением в боях с участием афинян, ведь численно слабые филы часто обращались бы в
бегство перед превосходящим противником. В ходе Пелопонесской войны мы сталкиваемся с тем, что раз
за разом верх одерживает правый фланг фаланги, в то время как левый терпит поражение, и происходит это,
как объясняет Фукидид, вовсе не из-за глубины построения отдельных отрядов.
В Марафонском же сражении стоявшие на крайнем левом фланге платейцы были малочисленнее любой
афинской филы, однако, мы читаем, что здесь глубина построения была большей, чем в центре - факт, который
можно объяснить либо тем, что платейцы не стояли слева, либо тем, что фланги фаланги были
преднамеренно построены глубже - и то, и другое противоречит тексту статьи.
Никто из античных авторов не писал, что для фаланги любой подъём или спуск был "совершенно
гибелен". Наоборот, мы находим описания атак гоплитов через реки, вверх и вниз по склонам (Исс - с
обеих сторон, Граник, Киноскефалы, сражение на улицах Пирей, данное Фрасибулом), даже если
предположить, что македонские фалангиты были значительно лучше обучены, чем афиняне (хотя армия
македонян при Пидне, например, также состояла из ополчения) то всё же несомненно, что македонская
фаланга, в силу своих особенностей, была гораздо менее способна к движению по пересечённой
местности. Наконец, собираясь отразить персидскую атаку при Платеях, эллины построили свою
фалангу на склонах холмов. Моё мнение таково: атаковать через реки и вверх по склонам гоплитам было
тяжело, впрочем, как и любой другой пехоте; атаковать вниз по пологому склону фаланга могла и получала при
этом преимущество над находившимся внизу противником.
Описание сражения
Эллины могли стоять не только в самой широкой части Марафонской равнины, теория Дельбрюка о Франской долине
представляется верной, к тому же у него ни слова не сказано о том, что фаланга бегом спускалась с гор.
Развернувшись в более узком месте, афиняне построили бы своё тридцатитысячное войско
значительно глубже, чем в 6-8 шеренг, что принесло бы им немало выгод во время боя. Если принять численность
афинской фаланги в 30.000 гоплитов, то при развёртывании в 6-8 шеренг она заняла бы около 5 км. Мы должны
поверить, что эта фаланга необученных ополченцев, сохраняя некое подобие строя, продвинулась
быстрым шагом на 1,5 км. Жомини писал, что современные ему армии не смогут направить в атаку по целине линию
из 40-50 батальонов (Жомини считает ширину фронта батальона в 150 м, так что ситуации вполне сопоставимые),
без того, чтобы эта линия не пришла в беспорядок во время движения; учтём длительную строевую
подготовку солдат начала XIX в., наличие чёткой организационной структуры и большого количества
офицеров и унтер-офицеров. Афинская фаланга добралась бы до противника в виде разрозненных групп гоплитов,
тем более что Марафонская равнина отнюдь не была ровной, как стол, а управление подобной фалангой
вообще невозможно.
В названном Фукидидом величайшей битвой сражении при Мантинее, между аргосцами,
афинянами и союзниками с одной стороны и лакедемонянами и их союзниками с другой, последние,
имевшие численный перевес, насчитывали 7.000-8.000 гоплитов, из которых около 4.500 были
лакедемонянами. Превосходный практик Фукидид знает как трудно маневрировать такой большой
фалангой построенной глубиной в восемь шеренг – хотя противники находились недалеко друг от друга,
спартанцы идут в ногу, медленным шагом, чтобы не ломался боевой строй "как обычно случается при
наступлении больших армий". Несмотря на все меры предосторожности, фаланга во время
движения всё-таки слишком уклонилась вправо, и при попытке спартанского царя исправить
положение возник разрыв, в который проникли вражеские воины.
Да и зачем афинянам при Марафоне было растягивать свой строй на 5 км - ведь, по мнению
автора, персидская конница, которая могла бы угрожать флангам, находилась в центре.
В том, что источники не упоминают переправу персов через речку, нет ничего удивительного,
так как она не оказала никакого влияния на ход боя. Кстати, при Платеях, Гранике и Иссе персы
выстраивались, имея перед своим фронтом речки, и это нисколько не мешало конным атакам. Что может
быть лучше для хорошей конницы, чем атаковать противника, расстроенного переправой!
Вообще неясно, зачем афиняне 12 сентября атаковали персов - ведь на помощь Афинам
двигалось спартанское ополчение, которое должно было прибыть через несколько дней, а так как эллины
находились недалеко от родного города то проблема снабжения стояла перед ними значительно
менее остро, чем перед персами, т.е. время играло на руку афинянам.
Боевой порядок персов перед битвой откровенно выдуман - чего стоит одна конница (об участии
которой в бою у Геродота не упоминается вовсе), занимающая не традиционное место на флангах, где
она могла бы принести больше всего пользы, а центр боевого порядка и почему-то построенная автором в 3
шеренги; ионийцы же (о которых в источниках также не сказано ни слова) зачем-то разделены на две
части и поставлены на крыльях.
Наконец начинается сражение. Датис, проявив типичный для персов недостаток умственных
способностей, не потрудился изучить тактику не только своих противников, но даже союзных
ионийцев, с которыми персы недавно воевали и которые составляли основную часть его войска. Как
следствие, афинянам удаётся опрокинуть ионийцев, но героические персы и саки в центре
"соединённой" (курсив мой) атакой "страшной" конницы
и пехоты опрокидывают противостоящих им афинян (все источники указывают нам, что
персидская пехота избегала рукопашных и тем более не ходила в атаку на гоплитов), насколько иным
представлялся бы нам ход греко-персидских войн и насколько недостоверными мы должны были бы
признать всех античных авторов, включая Ксенофонта, если бы персидские лучники превосходили
эллинов не только в стрелковом, но и в рукопашном бою.
Однако вернёмся к сражению, ведь начинается самое интересное. Афинская фаланга
прорвана конницей в центре, и участь её казалось бы предрешена, ведь даже если мы предположим, что
фланги монолитного построения могут действовать при разбитом центре, то всё равно в фаланге
образовался примерно километровый промежуток, и открылся широкий простор для действий персидской
конницы. Тем более, что вся фаланга уже была расстроена боем и стало возможно атаковать её остатки с
тыла и флангов, для чего даже не требовался специальный приказ, ведь пехотинцы отступают гораздо
медленнее всадников, и персы не могли умчаться за ними от поля боя столь далеко, чтобы не быть в
состоянии видеть происходящее, сам автор пишет, что расстояние между армиями перед вторым боем было
совсем небольшим; опыт и инстинкт подсказал бы восточным воинам, что надо делать. Вместо этого персы,
видимо, перекуривают и балуются пивком.
Неутомимый Мильтиад, не веря своей удаче, "каким-то чудом" (заметим, что чудо, если
чудеса вообще возможны, произошло сразу на обоих флангах, находящихся в километре друг от друга)
останавливает гоплитов и начинает перестраивать их. Построение фаланги дело трудное само по себе,
тут же воины устали после боя и перемешались в преследовании. Афинские гоплиты демонстрируют
превосходную выучку и дисциплину, они образуют новую фалангу из двух половин старой, произведя, кроме
всего прочего, разворот на 180 градусов. В любом случае это должно было занять много времени, которое
персы благородно им предоставили. Теперь стороны оказались в равном положении - персы находятся между
убегающими и врагом, и афиняне стоят между персами и бегущими ионийцами.
При этом персы обладают значительным преимуществом - ведь уменьшившаяся афинская фаланга
стала короче и её можно беспрепятственно атаковать конницей с флангов. Однако персы
производят фронтальный натиск… и вновь добиваются успеха. Фаланга афинян прорвана во второй раз!
Причём прорыв, проделанный персидской конницей, столь широк, что через него проходят 5.000
пехотинцев. Эллины уже готовы побросать копья и щиты и начать разбегаться, ведь они не могут
противостоять персидским всадникам, снова оказавшимся в середине фаланги и в её тылу, но
опять происходит чудо - победоносные персы обращаются в бегство.
Мильтиад возносит благодарственную молитву богам, наславшим безумие на врагов Афин, и
приказывает фаланге ещё раз перестроиться, развернуться и начать преследование, что
необученная городская милиция с успехом проделывает. В это время персидское войско достигает
кораблей. Далее происходит нечто невиданное ни до ни после. Персы, не обращая внимания на ворвавшихся в
лагерь и обстреливающих их 20.000-30.000 греческих стрелков, начинают грузиться на корабли. Пожалуй,
столпотворение должно было быть не меньшим чем на Лейпцигском мосту. В разгар событий подходит афинская
фаланга и принимает в них самое активное участие.
Ещё одно чудо - и персы на кораблях! Они отплывают к Эретрии, чтобы прихватить с собой пленных
(глупый Датис, тратит драгоценные часы) и только потом направляются к Афинам для захвата оставшегося без
войск города. Нужно полагать, "варвары" думали, что вид пленных произведёт особенное
впечатление на афинских женщин и детей. Однако вся афинская фаланга после изнурительного боя совершает
40-километровую пробежку, позднее названную марафонским бегом, и оказывается в Афинах раньше персов.
Персы, напоследок зачем-то постояв у Афин, уплывают восвояси.
Нужно ли говорить, что всё это больше похоже на детскую сказочку, чем на описание исторического сражения.
Потери сторон
Сравнительно небольшие (а если мы примем предложенную автором численность войск, то просто
смехотворные) потери афинян - 192 убитых показывают, что сражение вовсе не было чрезвычайно упорным,
и совершенно исключают возможность двукратного прорыва фаланги, преследования персами бегущих
афинян, а затем ещё и ожесточённого боя у кораблей, в котором гибнут полемарх и два стратега. Например, в
кровопролитном сражении у Делия проигравшие афиняне потеряли убитыми 1.000 гоплитов из 7.000, а
победившие фиванцы 500 из 7.000, при Иссе македоняне лишились 450 человек из 30.000, при Гавгамелах 500-700 из 47.000, а
в тяжёлом бою с индийцами при Гидаспе, по разным источникам, от 300 до 1.000 из 11.000 участвовавших в нём. Во
время Пелопонесской войны в полевых сражениях в среднем проигравшая сторона теряла убитыми
14% гоплитов, а выигравшая 5%.
Мы должны предположить, что само Марафонское сражение было довольно коротким: после того как
центр афинян приостановился под градом стрел, победившие фланги атаковали персидских лучников с
двух сторон, и началась резня. Значительная часть потерь конечно должна была прийтись на бой у
кораблей, где загнанные в угол персы отчаянно дрались за возможность спастись, причём
многие убитые в этом втором бою "варвары" скорее всего были слугами и обозниками, не
принимавшими участия в первом столкновении.
Мелочи
Эфебы: афиняне должны были бы быть крайне недалёкими и нерасчётливыми людьми, чтобы
обучать свою молодёжь тому, что никогда не пригодится в бою и не учить её сражаться в качестве
гоплитов; такая военная подготовка теряет всякий смысл, ведь афинскому гоплиту редко доводилось стрелять
из лука или метать дротики. В то же время мы находим у Эсхина упоминание о том, что после первого
года обучения (назовём этот год школой молодого бойца) призывников делили на две части: одна из них
состояла из юношей, не обладавших гоплитскими доспехами - они должны были стать пельтастами, вторая
группа готовилась к бою в строю фаланги.
Прочность льняного панциря - если бы льняная кираса не уступала в прочности железной и
превосходила её в дешевизне и лёгкости - то все, включая римлян, ходили бы в льняных доспехах.
"Филы афинян, которые так часто упоминаются Греки в это время строились "по родам и
племенам", как и во времена Гомера": автороммежду 509 и 507 гг. Вместо четырёх союзов статьи в
качестве подразделений фаланги, появились в результате реформ Клисфена былинаоборот лица,
принадлежавшие к одним и созданы десять новых фил не имевших никакого отношения к старым
племенным филам, темтерриториально-административных округах. же племенам были намеренно
политически разобщены и проживали теперь в разных
"В здоровой не расслоившейся общине": Реформы Солона, проведённые в начале VI в.
показали, что процесс имущественного расслоения общины в Афинах зашёл уже очень далеко.
Кавалерия и отборные войска в Афинах: безусловно, Афины не обладали кавалерией, как,
впрочем, и персы. И у тех и у других была конница *. До нас дошли многочисленные упоминания об
афинских всадниках и даже изображения их участия в бою. Кстати демократический способ
правления не помешал Афинам завести в IV в. отборный постоянный отряд гоплитов.
Жалованье гоплитов: откуда информация о двух драхмах в день на человека в
начале V в.? Источник?
"У персов не было войск способных действовать в горах" - а как же ионийские
лёгковооружённые?
Навесная стрельба: При незначительной дальности полёта дротиков едва ли возможно метать их
через головы идущих впереди воинов, не видя приближающегося противника. Навесная стрельба из
луков теоретически осуществима, но тогда почему же персидские стрелки строятся глубиной только в 4
человека, ведь пятая, шестая и т.д. шеренги могли бы стрелять навесом. Перед началом уже упоминавшегося
сражения на улицах Пирей, Фрасибул, пользуясь особенностями местности, расставляет лёгковооружённых
позади фаланги, а затем объясняет своим воинам какие преимущества это даст им во время боя. Такой
рассказ был бы совершенно бессмысленным, если подобный приём широко применялся. Вообще мы не
часто встречаем случаи стрельбы навесом в описаниях сражений эпохи холодного оружия.
Назначение двух полководцев никогда не ведёт к лучшей организации армии
(прописная истина) и обычно производится из политических соображений в ущерб военным.
Битва при Фарсале: пехота Помпея была опрокинута не столько «напором»
легионеров Цезаря, сколько фланговой атакой.
"Эллины вышли победителями не благодаря, а вопреки своей примитивной военной
организации": не благодаря, а вопреки ей же эллины продолжали побеждать персов в сражениях на
протяжении всего V в.
