Из "Жития протопопа
Аввакума"
О начале
реформ Никона и
первом заточении Аввакума
<...> Егда
же приехал (nikon.htm">Никон),
с нами яко лис: челом да "здорово!".
Ведает, что быть ему в патриархах, и чтобы откуля помешка какова не учинилась... Егда поставили патриархом,
так друзей не стал и в крестовую пускать. А се и яд отрыгнул: в пост великий прислал память... В памети Никон
пишет: "По преданию святых апостол и святых отец не подобает во церкви
метания творити на колену, но в пояс бывам творити поклоны, ещё же и трема
персты бы ести крестились". Мы же задумалися, сошедшеся между собою;
видим, яко зима хощет быти; сердце озябло и ноги задрожали... (Начались
аресты и казни противников Никона)...
Таже меня взяли от всенощной Борис Нелединской со стрельцами; человек со
мною с шестьдесят взяли: их в тюрьму отвели, а меня на патриархове дворе на
чепь посадили ночью. Егда же россветало в день недельный, посадили меня на
телегу и ростянули руки, и везли от патриархова двора до Андроньева монастыря и тут на чепи кинули в тёмную
полатку, ушла в землю, и сидел три дни, ни ел. ни пил... Никто ко мне не приходил,
токмо мыши, и тараканы, и сверчки кричат, и блох довольно... На утро архимарит с
братьею пришли и вывели меня: журят мне, что патриарху не покорился, а я от
Писания ево браню да лаю. Сняли большую чепь да малую наложили. Отдали чернцу
под начал, велели волочить в церковь. У церкви за волосы дерут и под бока
толкают, и за чепь торгают, и в глаза плюют...
Ссылка
в Сибирь
Таже послали меня в Сибирь с женою и детьми. И колико дорогою нужды бысть,
тово всегво много говорить, разве малая часть помянуть. Протопопица младенца
родила, - больную в телеге и повезли до Тобольска; три тысящи верст недель с
тринатцеть волокли телегами и водою и саньми половину пути... Посем указ
пришёл, велено меня из Тобольска на Лену вести за сие. что браню от Писания
и укоряю ересь Никонову... Таже сел опять на корабль свой... поехал на Лену.
А как приехал в Енисейский /острог/, другой указ пришёл: велено в Дауры
вести... Было в Даурской земле нужды великие годов с шесть и семь... Таже с
Нерчи реки паки назад возвратилися к Русе. Пять недель по льду голому ехали
на нартах. Мне под робят и под рухлишко дал две клячки, а сам и протопопица
брели пеши, убивающеся о лёд. Страна варварская, иноземцы немирные; отстать
от лошадей не смеем, а за лошедьми итти не поспеем, голодные и томные люди.
Протопопица бедная бредёт-бредёт, да и повалится, - кольско гораздо! В ыную
пору, бредучи, повалилась, а иной томной же человек на нея набрёл, тут же и
повалился; оба кричат, а встать не могут. Мужик кричит: "матушка-государыня,
прости!" А протопопица кричит: "что ты, батько, меня задавил?" Я пришёл, -
на меня, бедная, пеняет, говоря: "долго ли мука сия, протопоп, будет?" И я
говорю: "Марковна, до самые до смерти! "Она же, вздохня, отвещала:
"добро,
Петрович, ино ещё побредем"...