Перед сражением афиняне имели 36 тысяч гоплитов, 300 платейских гоплитов и около 36 тысяч
легковооруженных рабов. Учитывая ширину долины (около 5 км), Мильтиад выстроил фалангу так, что
она полностью перекрыла долину, не давая возможности персидской кавалерии охватить афинян
с флангов. Это самое широкое место на Марафонской долине. Эллины могли стоять только там, так
как ни один источник не упоминает переход персов через речку, протекавшую поперек долины, вдоль
дороги на Марафон. Для персов встать за рекой, отделив ею себя от греков, было бы абсолютно невыгодно,
так как это помешало бы кавалерийской атаке. Грекам это также помешало бы в проведении атаки.
Поэтому в центральных филах (около 10 тысяч воинов), стоявших напротив персов, оказалось 6 шеренг
в глубину, вместо положенных 8. На флангах (примерно по 13 тысяч гоплитов), стоящих напротив ионийцев
была нормальная глубина построения.
Персы имели тысячу «бессмертных», тысячу кавалеристов, 4 тысячи саков, 24 тысячи ионийских гоплитов
и 24 тысячи их рабов, то есть намного меньше, чем греки.
Афиняне построили свои филы по старшинства, поставив платейцев, как союзников,
но чужеземцев, на наименее почетный левый фланг. Датис в центре поставил кавалерию, «бессмертных»
и саков, а на флангах — по 12 тысяч ионийских гоплитов. Таким образом, ионийцы, построенные по 8 шеренг в
глубину занимали на каждом крыле по 1,5 км, 1,2 км в центре занимали саки и «бессмертные», построенные
по 4 чел. в глубину и 0,5 км занимал строй кавалерии, глубиной в 3 шеренги.
И вот, рано утром 12 сентября 490 г. до н.э. греки, быстрым шагом двинулись на
неприятеля, стремясь преодолеть отделяющие их от персов 1,5 км. Персы, стоя на месте, начали поражать
противника ливнем стрел. И уже в самом начале сражения Датис допустил роковую ошибку. Привыкнув
к персидской тактике, он не учел особенностей тактики греческой и не отдал приказа своим ионийцам
перейти в атаку. Фаланги ионийцев остались стоять на месте. И в то время как афинский центр, осыпаемый
стрелами, был совершенно расстроен, фланговые филы беспрепятственно перешли на бег и ударили по
стоявшим на месте ионийским фалангитам. При почти равных силах и одинаковой глубине построения на
флангах, у Мильтиада было единственное преимущество — напор его солдат. Афинский полководец
очень рисковал. Вопервых, бег расстраивал ряды его воинов еще больше. Вовторых, фалангиты
фактически лишались поддержки своих пращников и дротикометателей, не успевавших
передвигаться сзади строя и вести стрельбу по противнику. Но расчет Мильтиада оправдался! Стоявшие на
месте ионийцы не выдержали таранного удара и побежали. В своих «Записках» Цезарь приводит
подобный случай при Фарсале, когда солдаты Помпея стоя на месте приняли удар цезарианцев.
Помпеянцы тогда были так же опрокинуты за счет напора солдат. Цезарь, комментируя этот случай,
говорит, что это неизбежная участь войск, стоящих на месте во время столкновения.
А в центре все происходило по персидскому сценарию. Расстроенные стрельбой и
более малочисленные, чем на флангах, центральные филы подверглись соединенной атаке
страшной персидской кавалерии, «бессмертных» и саков. Потерявшие и строй и напор, никем не управляемые
(так как наиболее родовитые и уважаемые граждане, как лучше вооруженные, шли в первых шеренгах,
где и погибли) афиняне превратились в поражаемую персами толпу и обратились в бегство. Персы и саки
бросились их преследовать. Наличие персидской кавалерии на поле боя могло довершить победу страшной
резней... Но в это время Мильтиаду каким-то чудом удалось остановить преследование своими гоплитами
разбитых ионийцев и перестроить их против персов и саков. Скорее всего, значительные потери персидской
армии при Марафоне объясняются преследованием бегущих ионийцев легковооруженными рабами. Афиняне
соединили два своих крыла в центре и развернулись против увлекшихся преследованием персов.
Геродот называет сражение очень долгим, так как фактически это были два
сражения. Персидский полководец Датис, в пылу преследования неожиданно обнаружив себя
отрезанным от кораблей, был вынужден остановить своих воинов, развернуться и вновь атаковать.
Однако, теперь все преимущества были на стороне эллинов. Малое расстояние до греков и почти полное
отсутствие метательного оружия, израсходованного в начале сражения, не позволяли персам
расстроить фалангу. Еще более ухудшало ситуацию отсутствие у них полевого укрепления, захваченного
греками. А позади персов могли вновь собраться разгромленные, но не истребленные центральные филы
афинян. Персидский полководец, собрав свои войска, принял единственно верное решение —
атаковать противника, пытаясь прорваться к кораблям. Судя по результату столкновения, греки
броситься вперед не успели, а если и успели, их ряды совершенно расстроила болотистая речка. Но это
не могло уже решить столкновение в пользу персов. Вопервых, имея 7000 персов против 26000 афинян,
Датиса не могло спасти никакое качество своих войск. Вовторых, главное оружие персидской пехоты — лук уже
не мог быть использован на полную мощность. Но тем не менее, подготовка персидских пехотинцев и
кавалеристов к рукопашному бою выручила их и на этот раз. Персидская кавалерия прорубилась
сквозь афинских гоплитов и освободила путь пехоте, которая бежала к кораблям, преследуемая гоплитами.
К этому времени остатки разбитых ионийских греков уже погрузились на корабли и отчалили. Рабы
афинян, бросившиеся их преследовать, обратились к грабежу персидского лагеря как только до него
добрались. Следом за афинскими рабами, в лагерь ворвалась персидская кавалерия, которая, не отвлекаясь на
уничтожение легковооруженных греков, стала также грузиться на корабли. Видимо, именно из-за
погрузки лошадей на корабли, персы задержались настолько, что их догнали и отступающая пехота, и
фалангиты Мильтиада. Греческие гоплиты двигались медленнее персов из-за своих больших щитов, кроме
того, до кораблей им надо было пробежать 7 км. Получился своеобразный «слоеный пирог»,
завязался ожесточенный бой на мелководье, у кораблей. В этом бою, весьма кровопролитном и
продолжительном, погибли два афинских стратега и полемарх. Но афинянам удалось захватить 7 триер
(скорее всего, гребцы и экипажи этих триер и составили немалую часть общих потерь персов в Марафонском
сражении).
Любопытно, что Датис не считал кампанию проигранной. Персы отплыли к Эретрии, захватили пленных и
двинулись к Афинам, откуда им подали знак, что войск в городе нет. В это время и Мильтиад получил
сообщение из Афин о том, что персидский флот движется к городу. И вот афиняне, после сражения,
семикилометрового марша по болоту и бою за корабли, совершили ускоренный сорокакилометровый
марш напрямик к Афинам. И вот, когда персидский флот приблизился к гавани Афин, Датис, к своему ужасу и
удивлению, обнаружил на берегу все ту же афинскую армию, с которой он сражался весь день! Разумеется,
даже свежей армии сложно высаживаться на виду у противника, что уж говорить о войсках,
потрепанных неудачным сражением. Постояв у Афин, персы отплыли обратно.
В сражении греки потеряли 192 воина убитыми и примерно в 56 раз больше ранеными. Персы потеряли 6400
человек, причем, видимо, почти все эти потери приходятся на ионийских гоплитов и экипажи 7 захваченных
кораблей. Скорее всего, это все потери, так как вряд ли раненые персы смогли добрался до кораблей.
В результате сражения сильно возросло влияние Афин в эллинском мире. Уже во времена похода Ксеркса
на Элладу, перед сражением при Платеях, спартанцы предложили уступить афинянам почетное и
начальное место на правом крыле союзной греческой армии.
Столкновение двух разных культур, находящихся на разной степени развития и имеющих
совершенно разные способы ведения боя не всегда ведет к победе одной из сторон лишь из-за прогрессивной
тактики или преимущества в вооружении. Эллины на Марафонском поле выдержали тяжелейшую борьбу с
одной из самых лучших армий того периода и вышли из нее победителями не благодаря, а вопреки своей
примитивной военной организации.
