Библиотека

его,
мне
совестно,
потому что я
ведь
был с ним согласен. И
порою мне даже хочется, чтобы его
вообще не стало на свете, хотя, с другой стороны, отлично знаю, что, случись
это,
я горевал бы гораздо больше.
Одним словом,
я и сам не ведаю, как мне
относиться
к
этому человеку. Вот
какое действие оказывает
на
меня и
на
многих других
звуками своей флейты этот сатир. Послушайте теперь, как похож
он на
то, с чем
я сравнил
его, и
какой
удивительной силой он
обладает.
Поверьте,
никто из вас не знает его, но я, раз
уж начал, покажу вам, каков
он.
Вы видите,
что Сократ любит
красивых, всегда
норовит побыть с
ними,
восхищается
ими, и в то же время ничего-де ему не известно и ни в чем он не
смыслит. Не похож
ли он этим
на силена?
Похож, и еще
как! Ведь он только
напускает на себя такой вид, поэтому он и похож на полое изваяние силена.
А
если его раскрыть, сколько
рассудительности, дорогие
сотрапезники, найдете
вы у
него внутри! Да будет вам известно, что ему совершенно неважно, красив
человек
или нет,
-
вы даже не
представляете
себе, до
какой степени это
безразлично ему, - богат ли и обладает ли каким-нибудь другим преимуществом,
которое превозносит толпа.
Все эти ценности он ни во что не ставит, считая,
что
и мы
сами - ничто, но он
этого
не говорит, нет,
он
всю свою
жизнь
морочит людей притворным самоуничижением.
Не знаю, доводилось ли кому-либо видеть таящиеся
в нем изваяния, когда
он
раскрывался
по-настоящему, а мне как-то раз
довелось, и они показались
мне такими божественными, золотыми, прекрасными и удивительными, что я решил
сделать
вскорости все, чего Сократ ни потребует. Полагая, что он зарится на
цветущую
мою
красоту, я счел ее
счастливым даром
и великой своей удачей:
ведь благодаря ей я
мог бы,
уступив Сократу, услыхать
от него все, что он
знает.
Вот
какого
я был о своей красоте невероятного мнения.
С такими-то
мыслями я
однажды и
отпустил
провожатого, без
которого
я до той поры не
встречался с Сократом, и остался с ним с глазу на глаз - скажу уж вам, так и
быть, всю правду, поэтому
будьте внимательны, а
ты,
Сократ,
если
совру,
поправь меня.
Итак, друзья, мы оказались наедине, и я ждал, что вот-вот он
заговорит
со
мной
так,
как говорят
без
свидетелей влюбленные с теми,
в кого
они
влюблены, и радовался
заранее. Но ничего подобного не случилось: проведя со
мной день в
обычных
беседах,
он
удалился.
После
этого
я пригласил его
поупражняться
вместе в
гимнастике и упражнялся с
ним вместе,
надеясь тут
чего-то добиться. И, упражняясь,
он
часто боролся со
мной,
когда
никого
поблизости не
было. И что же? На том все и кончилось. Ничего таким путем не
достигнув,
я решил пойти
на
него приступом и не
отступать от начатого, а
узнать наконец, в чем тут дело. И вот я приглашаю его поужинать со мной - ну
прямо как влюбленный, готовящий
ловушку любимому. Даже эту просьбу выполнил
он не сразу,
но
в конце концов все-таки принял
мое
приглашение. Когда он
явился в первый раз, он
после ужина пожелал уйти, и я, застеснявшись, тогда
отпустил
его. Залучив его к себе во второй раз,
я после ужина болтал с ним
до поздней ночи, а когда
он собрался уходить,
я сослался на поздний
час и
заставил его остаться. Он лег на соседнее с моим ложе, на котором возлежал и
во время обеда, и никто, кроме нас, в комнате этой не спал...
{31}
Все, что я сообщил до сих пор,
можно смело рассказывать кому угодно, а
вот дальнейшего вы не услышали бы от меня, если бы, во-первых, вино не было,
как
говорится, правдиво, причем
не
только
с
детьми, но
и
без
них,
а
во-вторых, если бы
мне не
казалось несправедливым замалчивать великолепный
поступок Сократа, раз уж я взялся произнести ему
похвальное слово. Вдобавок
я испытываю сейчас то же, что
человек, укушенный гадюкой. Говорят, что тот,
с
кем
это случилось,
рассказывает
о
своих
ощущениях ..далее