Библиотека

не
ставил.
Считайте, что и я, и все остальные приглашены вами на обед,
и ублажайте нас
так, чтобы мы не могли на вас нахвалиться.
Затем
они
начали
ужинать,
а
Сократа
все
не было.
Агафон
не раз
порывался
послать
за
ним,
но Аристодем этому противился.
Наконец Сократ
все-таки явился, как раз к середине ужина, промешкав, против обыкновения, не
так уж долго. И Агафон, возлежавший в одиночестве с краю, сказал ему:
- Сюда, Сократ, располагайся рядом
со мной, чтобы и мне досталась доля
той мудрости, которая осенила тебя в сенях. Ведь, конечно же, ты
нашел ее и
завладел ею, иначе ты бы не тронулся с места.
- Хорошо было бы, Агафон, - отвечал Сократ, садясь, - если бы
мудрость
имела свойство перетекать,
как только мы прикоснемся друг к другу, из того,
кто полон ею, к
тому,
кто пуст, как перетекает
вода по шерстяной нитке из
полного
сосуда в
пустой. Если и с
мудростью дело обстоит так же, я
очень
высоко ценю соседство
с
тобой:
я думаю, что ты
до
краев
наполнишь меня
великолепнейшей
мудростью.
Ведь
моя
мудрость
какая-то
ненадежная,
плохонькая, она похожа на сон, а твоя блистательна и приносит успех: вон как
она, несмотря на твою молодость, засверкала позавчера
на глазах тридцати
с
лишним тысяч греков.
- Ты насмешник, Сократ, - сказал Агафон. - Немного погодя, взяв в судьи
Диониса, мы с тобой еще разберемся, кто из нас мудрей, а покамест принимайся
за ужин!
- Затем,
- продолжал Аристодем,
- после того как
Сократ возлег и все
поужинали,
они
совершили возлияние,
спели
хвалу богу, исполнили все, что
полагается, и приступили к вину. И тут Павсаний повел такую речь.
- Хорошо
бы нам, друзья,
- сказал
он,
- не напиваться
допьяна.
Я,
откровенно говоря, чувствую себя после вчерашней попойки довольно скверно, и
мне нужна некоторая передышка, как, впрочем, по-моему, и большинству из вас:
вы
ведь
тоже вчера в
этом участвовали;
подумайте
же,
как
бы нам
пить
поумеренней.
{4}
И Аристофан ответил ему:
-
Ты совершенно
прав, Павсаний, что нужно всячески
стараться
пить в
меру. Я и сам вчера выпил лишнего.
Услыхав их слова, Эриксимах, сын Акумена, сказал:
- Конечно, вы правы. Мне хотелось бы только выслушать еще одного из вас
- Агафона: в силах ли он пить?
- Нет, я тоже не в силах, - ответил Агафон.
- Ну,
так нам, кажется, повезло, мне, Аристодему, Федру и остальным, -
сказал Эриксимах,
- если вы,
такие мастера пить, сегодня
отказываетесь, -
мы-то всегда пьем по капле. Сократ не в счет: он способен
и пить и не пить,
так
что,
как
бы
мы
ни
поступили,
он будет
доволен.
А
раз никто
из
присутствующих не
расположен,
по-моему,
пить много, я
вряд ли
кого-либо
обижу, если скажу
о пьянстве
всю правду.
Что опьянение
тяжело людям, это
мне,
как
врачу, яснее ясного. Мне и самому неохота больше пить, и другим я
не советую, особенно если они еще не оправились от похмелья.
- Сущая правда, - подхватил
Федр
из
Мирринунта, -
я-то и так всегда
тебя
слушаюсь,
а уж
когда
дело касается врачевания,
то
и
подавно,
но
сегодня, я думаю, и все остальные, если поразмыслят, с тобой согласятся.
Выслушав их,
все сошлись на
том, чтобы на сегодняшнем пиру допьяна не
напиваться, а пить просто так, для своего удовольствия.
- Итак, - сказал Эриксимах, -
раз уж решено,
чтобы каждый пил сколько
захочет,
без
всякого
принуждения, я
предлагаю отпустить эту
только
что
вошедшую
к нам
флейтистку,
-
пускай играет для себя самой
или, если
ей
угодно, для женщин во внутренних покоях дома, а мы посвятим сегодняшнюю нашу
встречу беседе. Какой именно - это я тоже, если хотите, могу предложить.
Все заявили, что хотят услыхать его предложение. И Эриксимах сказал:
- Начну я
так
же,
как Меланиппа у Эврипида: "Вы
не мои слова сейчас
услышите", а нашего
Федра. Сколько раз Федр при мне возмущался: "Не
стыдно
ли, Эриксимах, что,
сочиняя другим богам
и гимны
и
пэаны, Эроту,
такому ..далее